но, боюсь, в ближайшие дни тут будет много дурацких постов, которые касаются бжд вообще и создания нового образа в частности. Уж потерпите, пожалуйста, этот приступ безумия, оно скоро пройдет, потому как все надо делать быстро, иначе пролечу. Итак. Мысли вслух. читать дальшеС месяц назад заказал новые глаза. Очень красивые, долго метался, выбирая цвет, потому как дорогие. Выбрал. Теперь они едут сюда... Но сказано, что мастер не успел сделать весь заказ так что приедет не все, а что приедет позже - не указал. Нет, я бы не торопился, но дело в том, что для пати заказал другие глаза - недорогие, просто для конкретного образа (согласитесь, глупо выкидывать какие-то охрененные... ну или просто большие бабки на то, чтобы один раз покрасоваться на вечеринке). Надеюсь они успеют прийти. Нет - потеря не велика (финансово), а не финансово... ну у Катце сейчас стоят такие рыже-красные глазки и еще я ему поставил реснички, которые эти глазки почти закрывают. На фото или издалека полная иллюзия полностью затемненных, без белка глаз, потому другие (те, дорогие) глазки я брал 12 мм, чтобы не было такого эффекта ибо от опущеных ресничек я таю и млею. В общем на худой конец, если те, что заказал, вдруг не придут, сойдут и они, хотя хотелось бы другие. Но теперь я начал переживать насчет дорогих глазок. Они бы тоже подошли в образу прекрасно и если бы пришли... это было бы нечто (ну да, у моего Катце глаза почти красные, цвета хорошего чая, просвеченого солнцем, рыжие, желтые, карие и т.п. я просто не могу ему ставить - не вижу так и все). С учетом того, что на выбор у меня два парика - один белый, другой красно-черный (лимитный парик Хрома для тех, кто в теме), то я мечусь между двумя образами как мышь под веником и не знаю, что делать! Оба нравятся! Безумно! Бело-серая гамма (ну мейк серо-голубой, с белыми бровями и белыми ресницами) и белым париком. При этом розоватые глаза с красноватым (не ярко-красным, а красноватым) зрачком ну или красные глаза. Или тот же серо-голубой мейк с теми же глазами, но парик красно-черный (кроваво-красный с черными кончиками), красные (красно-рыжие, не знаю пока) брови. Костюм будет черно-серый, серый цвет ближе к серебряному и, если найду, на рубашке будут кружева не белые, а белые с серебряной нитью (буду в воскресенье метаться по Москве колбасой в поисках такого кружева). Черный с серой подкладкой плащ... И теперь я просто не знаю - что выбрать! Какой именно образ - кровь или этот белый, призрачный образ. И то и то символизирует смерть. Но на чем остановиться?! Просто не знаю... Буриданов осел, блин...
Госконтракт: Обязаны родить более двух детей, государство обеспечит 19.10.2009 | понедельник | «Вентилятор»
Российским семьям предложат контракт, согласно которому они будут обязаны рожать двух и более детей. При этом, согласно этому контракту, содержание третьего и последующих детей государство возьмет на себя. Такая программа одобрена в комитете по вопросам охраны материнства и детства Госдумы. Ее разработали в петербургском парламенте.
Однако заключить такой контракт смогут не все желающие.
Согласно документу, рожать детей по госконтракту смогут только полные российские семьи. При этом у родителей не должно быть вредных привычек. Если хоть один из них числится на учете в наркодиспансере, злоупотребляет алкоголем или у него есть приводы в милицию, то такая семья получит отказ.
Заключить договор можно будет заранее, но в силу он вступит, только когда в семье появится третий ребенок, передает радиостанция «Эхо Москвы». www.politonline.ru/ventilyator/1622.html
Вот почему мне кажется, что опять рыбу чистить начинают не с той стороны, как положено? Дали денег мамашкам за второго ребенка, третий по контракту (кстати, интересно, эти две договоренности суммируются?), а проблемы с очередями-давками на запись в садики, с безопасностью ребенка, в том числе медицинским обслуживанием, например, да и все остальные, включая мизерные пособия по уходу, это не обсуждается. Это уже не вопрос, главное, чтобы нарожали, а то депопуляция получается уже много лет как. Тьфу, что б им там. Очередная бездумная и ничем не подкрепленная форма.
увидел стих который торкнул. Очень даже. И ведь все правда Простенько, но зацепило. Искренне написано.
читать дальшеЭти глаза никогда не плачут. Эти глаза никогда не смеются. Их выражение мало что значит, Но только для тех, кто боится... проснуться?
Проснуться. Смешно. Это куклы и только. В них нету души... или жизни. Как есть. Не чувствуют боли и счастья нисколько, Но лишь не для нас. И только не здесь.
И в пальцах своих мы сжимаем ладошки, Касаясь губами мохера волос. Они отвечают мурчанием кошки, Они отвечают дыханием слез.
Они понимают, они охраняют... Как ангелы, демоны, духи и сны. И кажется мне, будто все они знают... И ждут вместе с нами прихода весны.
Когда-то спросили: "Зачем тебе кукла? Зачем тебе это? Большая уже!" А я не ответила... свечка потухла - А я отрицала такое клише.
Есть в мире большом и разумном места, Где чудо еще оживает и ждет. Мы с куклами снова приходим туда - Мой ангел туда и меня приведет.
Нет, ну если красный с черным парик подойдет это будет уже само по себе смешно. Потому что нынешний парик такого же сочетания цветов, только других оттенков. И пусть мне кто-нить после этого скажет, что они сами не выбирают себе образ. Ззззззаразззззза рыжая!!! Люблю
он успел трансформироваться. Теперь не вампир или мертвец, а Моровое Поветрие, Чума, что-то более конкретное. И что твориться у меня в голове? Или это сам Катце мне подсказывает такие ненормальные идеи? Не знаю... Я псих, я знаю. А еще и бждшник. Короче - психованый бждшник... масло масляное (смеется)
Вопрос не праздный. Дело в том, что многие уже выражали желание поглядеть на Катце "вживую". Вот я и думаю, может взять его с собой? Просто на руках потаскать, мне не влом, он всегда очень спокойно сидит, не напрягает. Если есть такое желание - напишите, может я его тогда с собой прихвачу. Потому как совсем скоро мы будем менять образ на хэллоуинский, для вечеринки у Джема, а это будет уже не Катце никаким боком, а когда я его после этого перекрашу обратно, пока руки дойдут - я не знаю. Так что напишите, пожалуйста, если хотите увидеть его, чтобы я знал - нести или нет.
И я скажу, отчего не сказать? Что я - умнее других, что ли, молчать? Я даже не о сваре как таковой. Видит бог и другие представители потустороннего мира мне, в основном, не нравятся люди, которые там собрались вообще и администрация в частности. Причем что с одной что с другой стороны. Но это не мешает быть подписаным на это сообщество, как и на многие другие, так как иногда и в куче навоза попадается жемчужное зерно в виде талантливых вещей талантливых авторов (кто начнет придираться к словам и метафорам здесь и в дальнейшем будет предан анафеме лично от меня и без объяснений получит охренительного пинка под зад с дневника, потому как я нынче больной и с температурой, при этом работаю, потому к толерастии не склонен). В общем играю я роль молчаливого даже не наблюдателя, а пробегающего время от времени мимо. Но сложившаяся в последние дни ситуация заставила меня обратить на данный клоповник более пристальное внимание. Паре человек там я искренне посочувствовал, на остальных мне фиолетово было, есть и будет. Потому я спокойно жрал попкорн только и успевая почитывать новенькие комменты. Забавлял меня даже не сам срач как таковой, сетевого дерьма я навидался и похлеще этого, а беспомощность "холиварщиков". Провокации надо уметь устраивать. А там такие жалкие потуги... что даже странно, что кто-то на них повелся. Доказывает ограниченность и примитивность мышления что тех, кто сделал, что других, кто среагировал. При этом попытки группы товарищей надуться и изобразить из себя монстров фэндома и холивара были настолько жалки, что даже не смешны. На самом деле так обстоит дело с 99% провокаций. Просто когда дело касается окололитературного (или претендующего на таковое) круга людей, то "жалкость" берется в квадрат. Ни выдумки, ни юмора, ни иронии... Все тупо, прямо, в лоб... Да, мне есть с чем сравнивать. Как поклонник Серебряного Века я много читал о том времени. В том числе воспоминаний и мемуаров. Вот там народ умел заниматься провокациями, это да. Например вот такая замечательная вещь (правда там была скорее литературная месть, чем провокация, но суть примерно та же)
читать дальше"Отбрасывая сарказм Брюсова, я кое-что из его беседы со мною передал Белому. Он пришел в неистовое бешенство, топал ногами, кричал и плевался, комкал в руках носовой платок и в конце концов от злобы его разорвал. "Вы не можете понять, куда бил своим рассказом Брюсов, я-то понимаю. Он не Блока, а меня изранить хотел. Он бил по моей вере. Меня от него отделяет стена. Я ненавижу его и боюсь. Он страшный человек. Я хочу света, он хочет тьмы. Из соловьевской философии встает лик Мадонны, Софии, Жены, облеченной в Солнце, а из брюсовского миросозерцания подымается богохульная, поганая, страшная Жена, восседающая на Звере багряном, с семью головами и десятью рогами. Знаете ли вы, что Брюсов однажды написал стихотворение об изнасиловании мертвой женщины, для проверки тайны Смерти? Знаете ли вы, что, злостно ненавидя Соловьева и бросая вызов нам, соловьевцам, Брюсов написал неслыханную по гнусности карикатуру на соловьевскую идею о конце истории, пришествии Христа и наступлении эпохи вселенской любви? Знаете ли вы, что, доводя до последней степени свое богохульство, он заявил, что Христово царство любви ознаменуется массовым коллективным совокуплением? Вот куда может дойти Брюсов. Я ненавижу его". В доказательство своих слов Белый при одном свидании показал мне стихотворение Брюсова "Последний день". Без объяснений Белого я никогда бы не знал (думаю, что теперь никто уже об этом не знает), что это произведение Брюсова задумано было им как карикатура на идеи Соловьева и поэтому действительно до крайности цинично. Нет надобности приводить все 85 строк этого стихотворения. Нескольких цитат из него будет достаточно. Начинается оно словами, что мир, прославленный "поэтом" (Соловьев, конечно, не называется), несомненно, придет. И дальше в благовествующем тоне рисуется наступление царства Христа;
И вдруг все станет так понятно: И жизнь земли, и голос рек, И звезд магические пятна, И золотой наставший век.
Восстанут новые пророки, С святым сияньем вкруг волос, Твердя, что совершились сроки И чаянье всемирных грез!
И люди все, как сестры-братья, Семья единого отца, Протянут руки и объятья, И будет радость без конца.
После умилительной картины всеобщего объединения в лоне единого отца и исполнения всемирных грез следует брюсовская расшифровка соловьевского видения: "Всходит омытое солнце любви".
Начнутся неистовства сонмов кипящих, Пиры и веселья народов безумных. Покорные тем же властительным чарам, Веселые звери вмешаются в игры, И девушки в пляске прильнут к ягуарам, И будут с детьми как ровесники тигры. Безмерные хоры и песен и криков, Как дымы, подымутся в небо глухое, До Божьих подножий, до ангельских ликов,-- Мирам славословя блаженство земное.
Дыханьем, наконец, бессильно опьянев, Где в зимнем блеске звезд, где в ярком летнем свете, Возжаждут все любви -- и взрослые, и дети -- И будут женщины искать мужчин, те -- дев.
И все найдут себе кто друга, кто подругу, И сил не будет им насытить страсть свою, И с Севера на Юг и вновь на Север с Юга Помчит великий вихрь единый стон: "люблю!"
Так за осмеяние его в 1895 году Соловьевым отплатил Брюсов. Цензура, конечно, не разобравшись, о чем идет речь, стихотворение пропустила. Сам Брюсов, сообразив, что несколько "перехватил", о нем позднее старался не говорить, а соловьевцы дали себе слово не привлекать чье-либо внимание к напечатанному "богохульству"." az.lib.ru/b/brjusow_w_j/text_0620.shtml Именно провокация, правда художественная, замечательно описана у Моруа в рассказе "Рождение знаментитости"
читать дальше"- Все это несерьезно. Есть только одно средство вывести из спячки тупиц: решиться на какую-нибудь дикую выходку! Объяви всем, что ты отправляешься писать картины на Северный полюс. Или нацепи на себя костюм египетского фараона. А еще лучше-создай какую-нибудь новую школу! Смешай в одну кучу всякие ученые слова, ну, скажем,-экстериоризация, динамизм, подсознание, беспредметность - и составь манифест. Отрицай движение или, наоборот, покой; белое или черное; круг или квадрат-это совершенно все равно? Придумай какую-нибудь "неогомерическую" живопись, признающую только красные и желтые тона, "цилиндрическую" или "октаэдрическую", "четырехмерную", какую угодно!.. ... - Сумеешь ли ты,-спросил он наконец,-со всей торжественностью объявить Косневской и еще кое-кому, что последние десять лет ты неустанно разрабатывал новую творческую манеру? - Я разрабатывал? - Выслушай меня... Я сочиню две-три хитроумные статьи, в которых сообщу нашей "элите", будто ты намерен основать "идео-аналитическую" школу живописи. До тебя портретисты по своему невежеству упорно изучали человеческое лицо. Чепуха все это! Истинную сущность человека составляют те образы и представления, которые он пробуждает в нас. Вот тебе портрет полковника: голубой с золотом фон, на нем - пять огромных галунов, в одном углу картины - конь, в другом - кресты. Портрет промышленника - это фабричная труба и сжатый кулак на столе. Понимаешь теперь, Пьер Душ, что ты подарил миру? Возьмешься ли ты написать за месяц двадцать "идео-аналитических" портретов? Художник грустно улыбнулся. - За один час,-ответил он.-Печально лишь то, Глэз, что, будь на моем месте кто-нибудь другой, затея, возможно, удалась бы, а так... - Что ж, попробуем! - Не мастер я болтать! - Вот что, старина, всякий раз, как тебя попросят что-либо объяснить, ты, не торопясь, молча зажги свою трубку, выпусти облако дыма в лицо любопытному и произнеси эти вот простые слова: "А видели вы когда-нибудь, как течет река?" - А что это должно означать? - Ровным счетом ничего,- сказал Глэз.- Именно поэтому твой ответ покажется всем необычайно значительным. А уж после того, как они сами изучат, истолкуют и превознесут тебя на все лады, мы расскажем им про нашу проделку и позабавимся их смущением." lib.ru/MORUA/r_pros1001.txt Затея удается блестяще, однако под ее "каток" попадает сам художник, как в старом мультике про корову. Но это же действительно провокация. А то, что выдает большинство современных холиварщиков способно только разочаровать. Проблема в том, что даже для того, чтобы сделать гадость нужен талант... И мозги. Грустно, девицы (с)
мозг съела идея. Точнее пытается съесть я ее усиленно гоню. Возникла в связи с тем, что предложил Джем - небольшое бжд-пати на тему хэллоуина. Уж кому-кому, но не мне туда соваться, я имею в виду в виде бждшника. Но... но тут мозг выдал непонятный финт. Купить доллморовские руки вампира (ах, какие руки! это надо видеть, одни коготки чего стоят), длинный рыжий парик... может быть даже волнистый такой... сшить... ну там шить ничего особенного не надо, даже я справлюсь, черный костюм - брюки, рубашка с кружевным воротником и манжетами, плащ может быть... и сделать такого... нет, не вампира, а намек на вампира, я не люблю этих откровенных зубов и крови, лучше чтобы можно было глянуть - и сразу понятно кто перед тобой без всяких клыков. Эта простенькая картинка стоит у меня перед глазами как приклеенная, хотя я уверяю себя, что Катце и этот образ... ну никак не совместимы. А с другой строны - этот узкий разрез глаз, тонкие черты лица... можно его даже перекрасить и... и... В общем я шиплю сам на себя, что даже если заказ на лапки и парик сделать сегодня (ну вот предположим эту фантастическую возможность), то к 8 ноября они все равно ведь не придут, верно? Но это не мешает мне продумывать детали костюма. Стукните меня кто-нибудь по голове, я же говорил себе - никаких пати, никаких, да и Катце не тот товарищ который позволит с собой такое сотворить, а еще и вынести на всеобщее обозрение, он меня с потрохами съест и не подавиццо... (Бьеццо головой о стену) Но я вижу его в этом образе!!!!!!
читать дальшеМарина Ивановна ходит хромая, стриженые волосы красит в модный рыжий цвет хной, юбка строго до середины икры, белая блузка наглажена, рюшки накрахмалены, губы намазаны красной помадой, нос припудрен. Марину Ивановну ставят в пример молодым учительницам. Марина Ивановна ведет самый важный предмет - родиноведение. Если иметь по нему плохую отметку, то можно не перейти в другой класс, а это позорно. И вообще, второгодники платят за обучение больше. У Марины Ивановны в классе строгий порядок. На стенке висят по ранжиру икона со Спасителем нашим Христом, портрет президента, портрет губернатора и мэра. А уж потом портрет спонсора. И урок она начинает всегда с молитвы. Вот и сейчас – вошла в класс и сразу спросила, кто дежурный по молитве. Дежурной оказалась аккуратная девочка Иванова. Пока класс вразнобой повторял за дежурной слова молитвы, Марина Ивановна уселась за стол и открыла классный журнал. - Кто у нас дежурный по вопросам? – строго спросила, дождавшись окончания. Задавать вопросы учителям нехорошо – это все знают. Учителя могут подумать, что ты дурак или не согласен, а ведь они взрослые, с ними спорить не положено. Но недавно президент сказал, что нужно воспитывать в детях любознательность и задавать вопросы по теме. В школе заседали два педсовета, прежде чем выработали педагогическую линию. Теперь на каждый урок назначали по очереди дежурного ученика, который должен был задавать вопросы. Вопросы эти Марина Ивановна сама написала и список положила в классный шкафчик, откуда дежурному полагалось их вычитывать – к нужному уроку. И все были довольны. И Марину Ивановну опять ставили в пример молодым учительницам.
А на дворе весна, скоро каникулы, и ученики слегка распустились, размечтались. Вот Марина Ивановна и хромает по классу, заглядывает в тетради, диктует: Две-е ты-ся-чи двад-цать, Петушков, не вертись, де-вя-а-тый год. Двад-цатое мар-та. Тема урока: Гражданственность – как ее нужно понимать. Что смешного, Пяткина? Пяткина опускает голову ниже, весь ряд прижимает локти, прилежно смотрит в тетради. Марина Ивановна проходит между рядом мальчиков и рядом девочек, следит, чтобы не перебрасывались записками и бумажными шариками. Затем класс записывает вопросы к уроку под диктовку в тетрадки. Марина Ивановна диктует долго, следя, чтобы дети записали все правильно, без ошибок. За ошибки Марина Ивановна снижает оценку без жалости. Поэтому классы, где ведет Марина Ивановна, считаются сами лучшими по правописанию и никогда не напишут лутший вместо лудший или бартовый вместо бардовый. Но самая непростительная ошибка, за которую сразу на месте ставят двойку, - это написать с маленькой буквы слова Президент, Страна, Родина, поэтому все ученики Марины Ивановны стараются, тянут хвостик буквы аж до следующей строки, чтобы не было сомнений. И снова все довольны. Поэтому у Марины Ивановны почти все учатся на хорошие отметки. Урок заканчивается – он последний на сегодня. Школьники чинно выходят из класса и, уже скрывшись с глаз учителя, стремглав бегут в раздевалку, стремясь поскорее вырваться из школы. Марина Ивановна не торопится. Медленно она заходит в учительскую, сдает журнал, усаживается за стол, пишет рапортичку о прошедших уроках, пролистывает тетради с письменным заданием, подолгу останавливаясь на старательно выведенных каракулях. И только после этого так же тщательно надевает пальто, шапку и выходит на улицу, где уже начинает смеркаться, небо хмурится и падает легкий снежок, словно и не весна. На черном пальто каждая белая звездочка видна особенно четко. На углу стоит учитель математики. - Здравствуйте Сергей Петрович, - степенно произносит Марина Ивановна. Сергей Петрович так же учтиво и неторопливо здоровается, и дальше они идут по улице рядом. Марина Ивановна хромает с достоинством, Сергей Петрович держится прямо и смотрит перед собой. - Позволите ли, я зайду к вам, Марина Ивановна, - чопорно произносит Сергей Петрович у следующего перекрестка. Марина Ивановна дозволяет, и они снова чинно движутся по улице. Пусто, никто не гуляет по дивной, заметаемой снежным весенним пухом улице, только иной раз завеса распахивается, и из нее возникают то мамы, ведущие малышей из детского сада, наклонившись навстречу запоздавшей метели, то одинаковые мешковатые мужчины в рабочей одежде, пахнущие железом и машинным маслом. Марина Ивановна живет на четвертом этаже в доме без лифта, но не жалуется. Они всходят по унылой лестнице, выкрашенной в блекло-зеленый цвет, на последний этаж. Однокомнатная квартирка мала, содержится в чистоте и вызывает любопытные предположения у ее учеников. На самом деле это забитая старой мебелью комнатка, на которой печать времени лежит так же основательно, как толстая вязаная салфетка под портретом Президента. Сергей Петрович снимает пальто и помогает раздеться Марине Ивановне. - Все-таки, Маруся, ты не права, считая Быкова представителем традиционалистов, - говорит он, словно продолжая старый разговор. Маруся, в которую преобразилась Марина Ивановна, иронично улыбается, встряхивает рыжей стрижкой и идет на кухню готовить чай. Сергей Петрович тащится за ней следом, усаживается на разбитую табуретку и, качаясь, ждет чай. - Джон, давай мяса пожарим, а? – не оборачиваясь, спрашивает Маруся. – Отобьем кусочек вырезки и устроим себе праздник в тяпницу вечером. - Давай я порежу, - суетится Сергей Петрович, невесть почему оказавшийся Джоном. Маруся качает головой и отбирает у него кухонный тесак. - Тебе неудобно, я сама. Джону и правда не очень ловко – пальцы левой руки почти все не разгибаются, застыли в одном положении, скрючившись. Он разжигает плиту и прикуривает от гудящей конфорки. - А насчет Быкова я тебе так скажу, дай перец, главное – форма, в содержании любой большой поэт новатор. Давний и вялый спор насчет Быкова перемежается шипением мяса, пузырением мясного сока, вкусным запахом еды. Из портфеля достается бутылочка «путинки», режут лимон, брызжущий во все стороны, отварная картошка в мундире исходит сытным паром. Марина Ивановна исчезает из кухни и возвращается преображенная: короткое черное безрукавое платье, глухое, под шею, зато с голой спиной. Спина у нее почти молодая, с выступающими позвонками. И длинная нитка фальшивого жемчуга болтается в районе пупка. Марина Ивановна подвела глаза, надушилась влекущим чужеземным запахом, подкрасила губы. С Джоном тоже произошли перемены. И не скажешь, что этот человек ходит по школе сутулясь и подшаркивая. Элегантный галстук, небрежно расстегнутый пиджак. Он везет сервировочный столик в комнату, Марина Ивановна зажигает свечи, от которых исходит не только желтоватое пламя, но и запах дешевого парфюма, из серванта достаются две хрустальные рюмки, таинственно блестящие в свете свечей. Ой, если бы попечитель школы или директор увидели в тот момент Марину Ивановну, вряд ли они поставили бы ее в пример! Адски блестящие глаза, накрашенные кроваво губы, распутные рыжие волосы и рядом – Он, не муж, искуситель, отрицательно-обаятельный герой из телесериала, во время разговора жестикулирующий рукой с изящно зажатой в ней сигаретой. И не понять, что у них тут за праздник, с чего немолодая положительная женщина и немолодой положительный мужчина, ничем себя не запятнавшие, вдруг ведут себя как развратные. Хорошо еще, ученики не видят. Они уселись на диван, даже не глядя на преобразившуюся комнату, Джон разлил водку, Маруся закурила сигарету из наборного мундштука, глядя на огонь свечи подведенными глазами Мирей Матье. И в этот момент раздался звонок в дверь. Казалось бы, застигнутые за неприличием, мужчина и женщина должны были смутиться, но нет, ничего. Маруся проплыла в сторону маленькой прихожей, цокая каблуками туфель, и открыла дверь. Перед ней стоял директор школы. Приветствовав учительницу кивком головы, он степенно вошел в прихожую и снял шляпу. Она, застигнутая врасплох, растерянно посторонилась, быстро закрыв дверь, чтобы никто из соседей не услышал и не увидел разноса, который учинит ей начальник за аморалку. - Хорошо, что ты пришел, Путик, - ласково сказала Марина Ивановна. Директор как свой снял пальто и шляпу, повесил на крохотную вешалку и, прежде чем пройти в комнату, провел расческой по темным волосам, зачесывая их на косой пробор. Джон уже достал третью рюмку, наполнил ее и молча пожал руку вошедшему, присевшему рядом. - Я уж думала, не придешь. - Нужно было зайти на собрание и в управление, - ответил Путик, принимая рюмку. – Но зашел бы в любом случае. В такой день… Маруся кивнула, печально уставившись на игру света в хрустале. В самом деле, в такой день… - Ну, за тех, кого с нами нет, - после неловкого молчания провозгласил Джон. Они встали и выпили не чокаясь. Взгляд Путика прилип к фотографии, невесть когда оказавшейся на столе, между двух свечей, – на ней смеялась обнявшаяся молодежь в странной неприличной одежде, какой давно не носят: в черной коже, цепях, черных юбках в пол, с густо, напоказ подведенными глазами и черными губами, с гребнями на головах и металлическими кольцами в носах, бровях и ушах. Перед ней стояла рюмка водки, накрытая кусочком хлеба. - Если б не ты, мы тоже там были бы, - сказала Маруся, и ее глаза вдруг налились слезами. – Спасибо, Путька. Тридцатидевятилетний Путька вдруг стремительно покраснел и отвернулся. - Да, Володя, если б не ты… - Джон потрогал правой рукой левую, неразгибающиеся пальцы на которой остались ему на память с того допроса в милиции. Ах какие они были молодые и бесстрашные… Какие они были все красивые – и Марина с погонялом Маруся-Отравилась, и Женька-Орк – вон он светит бритым черепом на фото, и Ленка-Нека-сан, и его любовь, Санек, которого здесь нет… А остались только они двое. - Выпьем за тебя, Путик, - Маруся вновь наливает по полной, - ты нам теперь как родной. И хрустальный звон еще несколько мгновений держится в тишине, плывет сквозь сигаретный дым. Маруся подкладывает мужчинам на тарелки мясо, брызгает, как положено по рецепту незабвенного Бегемота, лимоном, глаза опущены, слезы связаны прутьями ресниц. Маруся очень ценит то, что у нее есть: крохотную квартирку с пожелтевшей от времени раковиной и совсем уж позорным унитазом рыжего цвета, уроки с вечера до утра, послушных школьников, дозволенно любящих дозволенные вещи, уважительные улыбки в лицо и неприязненные взгляды коллег в спину – ишь, выскочка. Она знает об этих взглядах и еще истовее учит школьников родиноведению – как правильно любить родину и что в жизни главное. Марина Ивановна любит, когда ее ставят в пример, и ненавидит свою работу. Ненависть сродни любви – и она заставляет ее еще приторнее улыбаться попечителю и жучить школьников за мелкие провинности. И даже эта ненависть ей сладка. Так приятно иметь вещи, работу, квартиру, иметь положение в обществе и чувства, которые тщательно скрываются от посторонних, то есть от всего мира. После отсидки у нее не было ничего, и на работу бывшую уголовницу не брали. Так бы и ночевать ей на теплотрассах и в скверах и сгинуть, как сгинули сотни подобных ей, если б не Путик, Володя, – самый младший из тогдашней компании, так и не успевший в нее толком влиться. Путик уже тогда, после искоренения андеграунда, был на хорошем счету. Он взял Марусю работать в детский центр, а потом перетащил за собой в школу, когда его перевели на повышение директором. И документы у нее теперь чистые, и в партию она вступила благодаря его рекомендациям. Маруся не доносит до рта вилку, так и сидит, уставившись в стену. Почти двадцать лет назад, а помнится как вчера было. Джон снова разливает и заботливо подвигает ей остывающую картошку с лучком. Он тоже стал человеком благодаря директору школы, который взял его сначала дворником, а потом уж на вакантное место учителя математики. Теперь они уважаемые люди. - А про Дога ничего не слышно? – тихо спрашивает Пу… то есть Владимир Викторыч, конечно. Ему и неловко спрашивать – догадаются же, и очень хочется поговорить о… Доге. Он не знает, что старшие товарищи давно уже разгадали, что тихий и молчаливый Путик страстно и платонически влюбился в хулигана и байкера Дога. Не знали только, что и Дог это заметил и как-то, отбросив демонстративное пренебрежение, все-таки одарил мальчишку жалким подобием любви, чтобы и дальше так же не замечать его влюбленных взглядов и алеющих щек. Это была его тайна, которой он ни с кем не собирался делиться. Оба дружно мотают головами – нет, про Дога ничего – и вздыхают. По слухам, Дог при аресте подрался с милицией, парень был крепкий, мышцы так и играли, и тем самым дал возможность сбежать своей девушке и еще одной, Ирке-эльфийке. По тем же самым слухам, его избили до смерти и тайно похоронили никто не знает где, но Путик верил, что когда-нибудь и Дог появится на горизонте, он встретит его на стылой улице, как встретил этих двоих, и тогда будет счастье. Скоро двадцать лет как верил. Куда он при этом денет свою жену и двоих детей, он не задумывался – главное, чтоб вернулся. И всегда думал про него как про живого. Метель швырнула в стекло очередной жесткий порыв ветра, и все опомнились от своих воспоминаний и неловко засуетились. - Давайте, я кофе сделаю. - Мне с лимоном. - Я помню. А тебе, Маруся, а-ля капуцин? - Конечно. Джон уходит на кухню, Владимир Викторович наклоняется к Марусе и глядит вопросительно: - Скажи… у меня не идет тот разговор из головы. Джон не мог ошибиться? - Что касается расчетов, Джон праведнее Господа Бога, - Маруся улыбается. – Он проверил все раз двадцать. Его ж не зря в универе еще считали математическим гением. У него своя методика расчетов. Да и вспомни, когда еще об этом говорили открыто. - Жалко, - директор откинулся на спинку и мечтательно уставился в темень потолка, где блуждали тени. - Я б еще пару-тройку лет пожил. Вдруг все изменится? - Нет, Володя, не надейся, - глухо проговорила Маруся. – Само не изменится. - Ну значит Он изменит. - Вот он и посылает нам это летучее несчастье. - Думаешь, несчастье? – Владимир Викторыч криво усмехнулся. – Детей только жаль, да и дети… - Он махнул рукой. Они пьют кофе, потом допивают водку, потом читают по памяти стихи юных гениев двадцатилетней давности. Потом Маруся рыдает в ванной, закрывшись на задвижку, среди сохнущего белья, а Джон положил голову на руки, вдыхая резкий запах подсыхающего лимона, а Путик прижимается лбом к стеклу на кухне и всматривается в шевелящуюся черную мглу. Маруся выходит заново подкрашенная, Джон старательно улыбается, Путик, плеснув в лицо хлорной водой из-под крана, вливается в компанию. Их охватывает бесшабашное веселье. 15 лет назад они встретились снова и теперь уже не расстанутся, так и знайте. До 22 апреля 2029 года. *** Когда троица выкатывается на улицу, метель уже стихла, подморозило, небо разъяснилось, на купол выпорхнула бабочка Кассиопеи и выплыл широко шагающий Орион, поблескивала даже незначительная кучка Плеяд. Маруся подняла голову к темному куполу, окидывая привычную картину хмельным взглядом и не замечая неясного туманного штриха среди привычных светил, которому предстоит расти до срока, прежде чем превратиться в невыносимо яркую косматую звезду и во всех подробностях рухнуть с воем и пламенем на замершую землю. - А все-таки жизнь хороша, а? – Маруся блестит французскими глазами из-под солидной меховой шапки. – И эта ночь, и память, и все милые сердцу все равно с нами. - Иногда я чувствую себя… нас последними людьми во вселенной. Все наше умрет с нами, никому больше не нужное. - Всеочищающий огонь, - усмехается Джон, - вот чем все всегда кончается. Они выходят на улицу и провожают директора до остановки общественного транспорта. Ровно в половине одиннадцатого подходит автобус, директор напоследок кивает блестящими глазами, а Сергей Петрович провожает до подъезда Марину Ивановну. Из-за угла на них с неприязнью смотрят две пары глаз. Убедившись, что педагоги ушли, подростки расслабляются, приваливаются к стене. - Как собаки, по ночам рыщут, - с неприязнью сказал тот, что пониже. – Мало им школы, и тут шпионят. - Это называется патрулировать, - его приятель повыше ироничен и худ, дрожит в своей тощей курточке с щегольски повязанным клетчатым шарфом. – Берегут нашу нравственность. - Гля, что у меня есть. – На мальчишеской ладони с грязноватыми ногтями лежит потертый кожаный браслет с потускневшими заклепками, одна потерялась. Его приятель взял вещицу в руки, восхищенно присвистнув. Лоскуток кожи казался единственной реальной вещью. - Где взял? - У мамки. В кладовке в чемодане всякая рухлядь валяется, она полезла сегодня, а он и выпал. - Скажи, понтово? - Да здесь что-то… - второй подносит браслет к глазам, вдыхает вкусный еле заметный запах старой кожи. – Написано: дог. Но ведь дог по-английски собака? (с) Эрл Грей
МЭРИ-СЬЮ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ (МСЭ) Маленькое вступление. За появление данного труда следует благодарить Шрайка и его сообщников по Fantasy_proda. А также легионы юных писателей, щедро предоставляющих материал для анализа. Составитель ни в коей мере не претендует на оригинальность и первооткрывательство. Ниже приведены некоторые термины, которые могут вызвать вопросы.
Аффтар – индивид, чьи писательские амбиции существенно превосходят литературный талант (и, увы, знание русского языка). Бронелифчик – часть униформы Мэри-Сью. Считается, что бронелифчик – это вершина эволюции топика. Лучшие изделия выковывают из сплава либидо, комплексов и штампов (1:3:6). Простейший бронелифчик собирается в домашних условиях из канцелярских скрепок. Великий Роман – любое произведение аффтара независимо от формы, жанра и объема. Иномирье – в узком смысле – сказочная вселенная, куда попадает Мэри-Сью. В широком смысле – любая картина мира, в которой извращаются законы природы, логика и правила родной речи (например, у человека внезапно вырастают крылья, пэтэушница становится королевой, а слово «пальто» - склоняется). Мэри-Сью – живая легенда Иномирья. Безупречная героиня небезупречных аффтаров. Всегда носит при себе зеркало, которое отражает ее бесчисленные достоинства, и мемориальную табличку, где записаны все подвиги и свершения.
Избранные цытаты:
Аниме
Огромными лучистыми глазами взирают на тентакли махо-сёдзё. И нервно поправляют сейлор-фуку.
Прекрасный источник вдохновения для юных аффтаров. И замечательный рассадник комплексов. Ведь, при всем желании, не получится заиметь глазищи в пол-лица (запущенные случаи базедовой болезни в расчет не берем) и ноги длиной в 2/3 роста. Из аниме в произведения аффтаров прорвались толпы сексапильных демонов с волосами и глазами психоделической окраски. Также японскую мультипликацию следует благодарить за двухметровые мечи, которыми теперь размахивает кто ни попадя. И, конечно, за обилие ехидных героев. Нынче каждая аффтарица считает своим долгом поселить в Великом Романе как минимум одного персонального Алукарда, Шульдиха или Мураки. Охотник на вампиров Ди заслуживает отдельной благодарности (с занесением в личное дело) за адского коня, любезно сдаваемого напрокат. schreik: но вперед него ехидного коня успела сдать напрокат ВБП.
Благородное происхождение
Он из низов: в тайге воспитан гнусом.
Важный атрибут Мэри-Сью. Лучше всего, конечно, быть прямым потомком местного бога. Но и монарх вполне сойдет. В классическом варианте «Папа – король, дочка – бунтарка», МС всячески борется с придворным этикетом, модой и дворянскими обычаями. Все это (особенно, наряды и прически) любовно описывается, чтобы читатель твердо уяснил, с чем именно МС ведет незримый бой. Происхождение героини может до самого конца держаться в тайне, но читатель все поймет по нехилым намекам.
Вампиры
Нужны мне эти ваши падежи, как Дракуле - значок «Почетный донор»!
Вампиры – это готично. Они, как на подбор - худые, бледные, острозубые и бессмертные (и, в отличие от жлобов-эльфов, запросто могут поделиться вечной жизнью с возлюбленной). Лучшие из вампиров обеспечены жильем в виде фамильного замка с роскошным склепом. Вампиры-бомжи путешествуют по миру, днюя где придется. Аффтары, легкими прикосновениями к клавиатуре, один за другим лишают вампиров слабостей и недостатков: жажды крови (любовь-любовью, но все-таки боязно: вдруг голодный упырь попортит Мэри-Сью шейку); непереносимости солнечного света (согласитесь, скучно сидеть весь день, слушая раздающийся из гроба храп любимого); боязни чеснока, креста, серебра (из него получаются клевые цацки) и осины (вдруг родненький вурдалак, гуляя по лесу, занозит пальчик). На каком основании получившееся стерильное нечто называют вампиром - непонятно.
Среди МС высок процент шизофреничек, внемлющих Ехидным голосам из седьмой (некоторые небезосновательно утверждают, что – из первой) чакры, или разговаривающих с неподходящими для этого предметами типа мечей (где вы, шепелявые грабли, ворчливые малярные валики и болтуны-подстаканники?!). Ехидный голос обычно ласково-увещевателен. Он обращается к МС исключительно «дорогуша», «моя милая» и пр. Говорящие вещи обычно злее, но тоже держат себя в рамках. Ни один Ехидный голос не скажет МС: «Слышь ты, коза ангорская! Не знаю, как спасение мира, а ЕГЭ по русскому языку ты точно завалишь!». Остается открытым вопрос: какой шайтан нашептывает аффтарам сюжеты Великих Романов?
Имя
Летиция-Мари-Оюшминальда де ля дель фон Чего-то Там Еще
Самое главное для МС. Ее фирменный знак. Имя МС должно сиять, как лик вождя на октябрятской звездочке. По заковыристости имени и обилию образуемых от него сокращений можно вычислить настоящую МС. Элитные МС имеют по несколько имен, не считая прозвищ и титулов. Любое (!) слово, приглянувшееся аффтару, может превратиться в имя героини (сказанное действительно и в отношении возлюбленного МС). Волей аффтаров отправляются в странствия по мирам воительница Полиандрия, принцесса Оферта и сестры-драконши Рында и Лепра. Возможно, одна из этих милых леди найдет счастье с принцем Бенилюксом, или охотником Тосолом, или эльфом Моветоном, или бардом Кзотом (в высокорейтинговых произведениях героиня может найти счастье сразу со всеми. И без предварительного согласия.) Если имя не хочет придумываться, его надо позаимствовать (см. Плагиат). Где? В играх, мифах, аниме, у актрис, спортсменок и т.д. В крайнем случае - можно утянуть имя чужой МС. Авось, не обеднеет.
Ненормативная лексика
«Иди ты на…!» – сказал тиран устало. Но храбрый менестрель не умолкал.
Периодически слетает с пухлых губок Мэри-Сью. Мат, несомненно, доказывает взрослость аффтара и жизненность произведения (также жизненность произведения принято измерять числом трупов на страницу текста). «Запикивать» мат всяческими звездочками не надо. Тут все свои! А х*й, он и в Африке х*й. Нечего и стесняться. Правда, существуют несознательные граждане, считающие, что можно обойтись без мата. Эти типы приводят нелепые аргументы: мол, если написано: «капитан стражи грязно выругался» - то выругался капитан, а если – «капитан стражи сказал: «Б*я!»», то выругался аффтар. На читателя. Ну не смешно ли?
Оружие
Уйди – а то из глефы застрелю и в клочья порубаю аркебузой!
МС вооружена и очень опасна. В выборе оружия героиня привередлива. Простой меч ей не годится. Он должен носить имя. Беда в том, что все имена поприличней давно расхватали короли Артуры с Роландами (ну, и Сефирот подсуетился). Погоняла мечей, рождающиеся в мозгах аффтара, безвкусны, как псевдонимы попсовиков. Для пущего веселья, можно завести меч говорящий и наделенный разумом (чтобы в разгар битвы верный ковыряльник неожиданно завизжал «Что это?! Кровь?!», и безвольно обмяк в руках изумленной МС). Кроме мечей, героини любят всякую смертоносную экзотику: катаны, сюрикены, танто, тальвары, скимитары, моргенштерны и пр. В основном - за названия. Шинковка врагов описывается стандартными пафосными фразами. Зевающему читателю предстоит насладиться «смертельной пляской стали», «завораживающим пением клинков» и прочими вокально-хореографическими номерами из репертуара сельского ДК.
Профессии
Ну, чем я не великий некромант? Сегодня воскресил две банки килек…
В нашем мире есть уйма достойных профессий. Только Мэри-Сью не спешат их осваивать. Аффтары редко уточняют, чем занимались героини до того, как перебрались в Иномирье и стали Избранными. Но по откровенным нарядам, вульгарному макияжу и развязному поведению можно сделать кое-какие выводы. Мэри-Сью-аборигенки сеют разумное, доброе и вечное, подвизаясь ворами, наемными убийцами или колдунами-надомниками
Трагическое нудилово
Мир, как же ты жесток и безотраден! Пойду на кухню – утоплюсь в борще…
Что может быть страшнее аффтарского юмора? Только патологическая аффтарская серьезность. Большинство творений с потугами на философию и духовность попадают в разряд трагического нудилова. Читать такие произведения – все равно, что жевать замазку. Трагические МС непрерывно страдают, терзаются сомнениями и рефлексируют (не снимая бронелифчик). По идее, читатель должен проникнуться к героине сочувствием. На деле же, возникает вопрос: «Если все так плохо, чего ж она не повесится?». Начинающие аффтары, предвидя подобную нечуткость, делают МС (сюрприз-сюрприз!) бессмертной. Более опытные МТА объясняют нежелание Мэри-Сью расстаться с юдолью скорбей Великой миссией. Типа, героиня не окочурится, пока не отомстит за смерть родственников, учителя, возлюбленного и т.п. При таком раскладе есть шанс, что читатель не бросит следить за похождениями МС. Хотя бы из желания узнать, сдохнет ли она по выполнении миссии (читатель, не обольщайся!). Самые хитрые аффтары вплетают интригу с сексуальным подтекстом. Например, делают героиню последней представительницей своего рода. У МС благородная цель: не дать роду окончательно исчезнуть. Читатель в истоме приникает к страницам (монитору), ожидая, когда же страдалица начнет практические действия по спасению популяции. Но героиня с этим делом почему-то тянет. Читатель чувствует себя обманутым («Да когда ты уже начнешь размножаться-то? Хватит пялиться в костер и стенать! Немедленно растолкай спящего рядом эльфа – и за дело!»). Классическое ТН выглядит примерно так: нытье – нытье – «За что боги оставили меня!» - нытье – «Как тяжко быть бессмертной!» - много нытья – «Вам не понять метаний моей души!» - нытье – нытье – нытье – «Прощай, жестокий мир!» - еще немного нытья напоследок – конец первой главы. Наука считает, что подобные произведения возникают либо под влиянием хронической зубной боли, либо в периоды обострения гастрита и угревой сыпи.
Юмор
Да, юмор – он сродни рытью окопов: тут без лопаты просто никуда.
Мэри-Сью без юмора – это как Ильф без Петрова, как ехидный конь без клыков. Хотя бывают и исключения (см. Трагическое нудилово). Юмор – своеобразный купон на скидку. Он предъявляется критикам и прочим недовольным («Это ж не всерьез, это ж – ю-уу-мор! Понимать надо!»). Аффтарский юмор обычно тонок, как макдональдсовская котлета, и столь же малоудобоварим. Разумный аффтар, ценящий свое время и читательские нервы, ограничивается внесением пункта «Отменное чувство юмора» в резюме героини. Аффтары посамоуверенней нашпиговывают «хохмами» ситуации и диалоги. К свежим юмористическим приемам относятся: коверканье пословиц, поговорок и устойчивых выражений; заигрывание с «голубой» тематикой; пикировки с объектом влечения; отпавшие челюсти, вылезшие на лоб глаза и другие случаи, требующие немедленного медицинского вмешательства; обыгрывание (в поддавки) современных политических и культурных реалий и т.п.
Язвительность
Прожгла дыру в континууме местном И ядом заплевала все вокруг
Двоюродная сестра юмора, племянница ехидного коня, иногда шифруется под партийной кличкой "сарказм". Традиционно используется для возвеличивания интеллектуальных способностей Мэри-Сью по сравнению с каким-то жалким тысячелетним быдлом типа эльфов. Едва в адрес героини звучит что-то неугодное аффтарской душе, как в ответ тут же следует меткое высказывание с острозаточенными краями. Репертуар Камеди-клаба приветствуется (ну и что, что никто этого юмора в фэнтези не поймет). После чего герои второго плана синеют, бледнеют, страшно скрежещут зубами и в отдельных случаях падают в обмороки от злости. В дамском коллективе будут уместны истерики. Особенно хорошо это удается всяким древним расам, у которых от возраста (и благодаря аффтарскому произволу) резко атрофировалось чувство собственного достоинства.
Кто смотрит на себя - свой видит лик, Кто видит лик свой - цену себе знает, Кто знает цену - строг к себе бывает, Кто строг к себе - тот истинно велик. (Древнегреческая эпиграмма)
На Амои не бывает ночей. Слишком много огней, слишком много звуков, которые не замирают даже в глухую полночь. Да и глухой полуночи на Амои тоже не бывает. Разве что в пустыне. Но пустыня – это уже не Амои. С черт-те какого этажа улицы казались огненными полосками в темноте. Он все время забывал, на каком этаже апартаменты Советника. Это было записано на старой салфетке с логотипом какой-то паршивенькой фирмы, доставляющей еду на дом. Салфетка, как и фирма тоже была довольно паршивого качества, но каким-то чудом еще хранила нацарапанные наспех цифры. Катце не был склонен к коллекционированию подобных реликвий. Просто руки все не доходили переписать, а взгляд на салфетку перед лифтом уже закрепился на уровне бессознательного. Взгляд – лифт - выйти на нужном этаже… Потом пара дверей и вот они - апартаменты Советника.
- Катце… Здравствуй. - Добрый вечер, - Катце всегда сложно мгновенно перестроиться на неформальное общение. Рауль понимает это и каждый вечер начинает с того, что предлагает рыжему вина. Тот соглашается и блонди собственноручно наливает жидкость в бокал. И пока можно спрятаться за бокал с вином и напомнить себе, что они переходили на «ты». Ритуал выверен до мелочей. Позади большая часть этого странного пути – осторожное сближение, первые разговоры, недоверие, выработка неизбежных правил… Они прошли все это, осталось только жить.
Катце – это вызов Рауля, месть системе за смерть Ясона. Его самое большое отступление от правил. Такое, какое только может позволить себе блонди. Они обсуждают политику, Рауль обкатывает и выверяет свои планы, интриги, маленькие шахматные партии. Катце нет дела до политики – если она не вторгается на Черный рынок. Рауль сам познакомил его с новым Первым Консулом. Катце опять живет как у Юпитер за пазухой, работая в теневом бизнесе под отличным прикрытием. Рауль сделал для Катце все, что только мог.
И не сделал ничего.
Иногда они обсуждают политику, а иногда…
- Мне кажется, что я чего-то лишен. Когда я вижу такое… Кажется, будто я не способен на что-то, мне недоступна какая-то область… Чувствую себя неполноценным.
В Танагуре новый роман. Элита и элита, не блонди, а посему это не так интересно общественности. Катце не знает, что отвечать на такие признания. Знал бы даже – промолчал, как привык молчать. Иначе Рауль прекратит говорить.
Катце – единственное существо, при котором хотя бы можно произносить такие слова. Раньше Рауль был уверен в себе полностью, а теперь что-то шевелится в душе, что-то очень похожее на сожаление. А сожалеть нельзя. Жалость к несбывшемуся убивает.
Катце хотел бы сказать, что он может показать блонди все это. И чувства. И мысли. И тепло, когда согревает чужое тело. И шепот на ухо. И прикосновения. И поцелуй – легкий и нежный, едва касаясь губами. Катце хочется сказать, что это так просто – нужно просто позволить себе… Но Катце молчит и будет молчать. Пустить монгрела в Эос, разговаривать с ним на равных о том, что тебя действительно волнует, позволять ему звать себя по имени. Обзавестись другом. Это даже больше того, на что способен Рауль Эм. Но он позволил себе это. Свой вызов. Свой шаг вперед. Свою месть системе.
Катце не может позволить себе большее, поставить все на кон и проиграть. Потому что проигрыш будет страшнее, чем все выигрыши на свете.
- Я принес тебе Гете. Рауль хватает потрепанный томик из рук дилера, гладит шершавый переплет, а рыжий отчаянно завидует паршивой книжонке.
«Возможно…» - думает Катце. «Мазохизм – это заразно» И еще: «Я люблю тебя, Рауль…»
Я сижу и мурлычу у ней на руках, Только толку-то в том… Только толку-то в том… Нелегко быть котом.
...которую начали снимать 2 недели назад. Плечо отваливается, носить Катце в переноске оказалось куда более трудным занятием, чем в рюкзаке. А еще я промерз и на общее не очень здоровое состояние оно так органично наложилось, что я теперь кашляю. Но это все мелочи, потому что был словлен невероятный кайф! Конечно фотограф из меня никакой, но это не помешало мне получить удовольстие от процесса (а впереди еще предстоит удовольствие эти все фотки обрабатывать... ну, пусть не все, но... до фига, скажем так. Общая численность их приблежается к трехстам как я подозреваю то есть для кого как, а для меня объем работы нефиговый , но все равно предвкушаю я его с удовольствием ) Катце надо перетягивать. Однозначно. Сейчас, когда есть переноска и можно не упихивать его в рюкзак согнув в три погибели этим уже можно смело заняться. Заодно и помыть - извазюкался он здорово. А вообще-то, кроме дикого кайфа я вчера словил еще и порцию очередной неприязни к людям. Фотографировали мы в Коломенском. Если в прошлый раз место было выбрано... ну не укромное, но на склоне горы и люди, расположившиеся на скамейках сверху и наблюдавшие за всем этим мешали не сильно (по крайней мере их не было слышно) и только один мент пристал с вопросом "А что это вы тут делаете?" (дурацкий вопрос, ну так и мент задал, сделаем скидку на количество извилин), то в этот раз мы от большого ума выбрали место около дороги. Нет, место именно в плане съемок и антуража было классным, но люуууууууууди... Комментарием "Они сами их (то есть кукол) делают" во всех видах - от вопросов до утверждений я лично наслушался на всю жизнь. Ну это бог с ним, хотя я что-то никогда не слышал, чтобы люди предполагали, что можно самому сделать барби, например. Ладно. Выводило из себя другое. Люди с фотоаппаратами. Сколько мимо нас проходило - почти все считали нужным кукол пофоткать и только одна пара - две пожилые женщины... мне показалось уже за 60 спросили - а можно ли это сделать? Остальные, не выказывая ни капли сомнений, что хозяева не против, фоткали так. До белых глаз выбесила одна... простите, корова (не по сложению - по мозгам) с ребенком, которая полезла к куклам фоткать вообще чуть ли не впереди нас, мешая нам с Кудо. Ну разумеется, а чего такого? Пришлось сказать тетке, чтобы отошла, потому как мешает. Просто... пиздец какой-то, простите за выражение. Я молчал только потому, что понимал - раз мы устроились у дороги то сами виноваты, такое поведение будет неизбежно и мы больше потратим времени на скандалы, если будем обращать на этих козлов внимание. Но очень хотелось спросить под каким забором воспитывали всех этих, с позволения сказать, людей. В общем убедился еще раз, что воспитание это такое понятие с которым большая часть моих милых сограждан не знакома. Сама фотосессия будет позже, может быть много позже, потому как, еще раз говорю, объем работы большой да и вывешена она, разумеется, будет для белого списка, а здесь я просто повешу пару фоток Катце Конечно вне контекста фотосессии они никакой смысловой нагрузки не несут, но мне все равно приятно