[john-dee]

05.03.2011 в 00:55

Пишет  Аглая:

Что-то на меня мысли о музах и творчестве странно подействовали, и внезапно возникла назидательная сказка.

Жила-была одна девочка, которая очень хотела стать поэтом, причем гениальным. Так, чтобы потом попасть в школьные учебники и считаться олицетворением эпохи. Целыми днями она вздыхала, страдала, сочиняла какие-то строчки, но, несмотря на все мучения, поклонников у нее так и не находилось, и никто не торопился публиковать ее произведения, сколько она ни выкладывала их на разных сайтах в интернете.
- Конечно! – воскликнула как-то девочка, выбрасывая очередной исчерканный листок. – Как же я могу стать поэтом, если у меня нет Музы! Тогда как все поэты писали… О, как я хочу, чтобы у меня тоже была Муза! Я бы уж тогда определенно написала что-нибудь гениальное.
И девочка погрузилась в приятные мечты.
Тут раздался звонок в дверь, и девочка с удивлением отправилась открывать. Она же никого не ждала, да и время было позднее.
- Кто там? – осторожно спросила девочка.
- Что за идиотские вопросы? – ответил женский голос. – Разумеется, я.
- Кто – я? – продолжала выяснять девочка.
- А кого ты еще ждешь? Я – Муза. Может, ты уже откроешь? Невежливо держать меня на пороге, раз уж ты так хотела меня видеть.
Ошарашенная девочка открыла дверь, и в квартиру тут же стремительно зашла худая женщина средних лет, атлетического сложения, в очках, в поношенных джинсах и кожаной куртке.
- Э… - промямлила девочка. – Так ты и есть Муза? Я тебя как-то по-другому представляла…
- Да как ты можешь меня представить?
- Ну, одежда… хитон… сандалии…
- Хитон, сандалии? Бред какой. Март месяц, на улице снег лежит! И вообще, ты в курсе, что на дворе настало третье тысячелетие?
- Но все равно, мне казалось, что должно быть что-то более… более…
- Удобная рабочая одежда. Подходит практически на все случаи. Учитывая, сколько мне приходится мотаться по всему земному шару в поисках перспективных кадров, что может быть лучше! А тут поступила твоя заявка, ну, я сразу и прилетела. А чего время тянуть?
- Прилетела? – пролепетала девочка.
- Пегас. Слышала про такого? Животина, конечно, с норовом, но что поделать! К сожалению, без него все еще не обойтись.
- А… а где он сейчас?
- Оставила во дворе, у подъезда, - Муза пожала плечами. – Не тащить же в дом. Извини, но стебом я не занимаюсь. Не соответствует моему высокому профессиональному уровню!
Девочка попятилась в кухню и осторожно выглянула в окно. У подъезда обнаружился мотоцикл хищного вида, сверкающий различными металлическими деталями…
- Красавец, правда? – спросила Муза, прошедшая следом за девочкой. – Любит порисоваться перед смертными. А еще у него накладки в виде крыльев…
- Но это же… мотоцикл!
- Само собой. Это называется – работа под прикрытием. Да и все равно сейчас на лошадях никто не ездит.
- Хм… Но я все равно думала, что Муза… она такая…
- Какая?
- Ну, красивая… и… я думала, что моя Муза будет мужчиной…
- О, господи, - вздохнула Муза. – Куда катится этот мир? Ты разве в школе совсем классику не учила? Нас девять сестер, и никаких мужчин среди нас нет! Откуда такие безумные мысли?
- Ну… я подумала, что если поэтов прошлого вдохновляли музы… прекрасные женщины… а чтобы меня вдохновить…
- Запущенный случай, - сказала Муза, тщательно обозрев девочку с головы до пят. – Придется потрудиться. Ну, ничего, я все равно соскучилась по работе, знаешь ли!
- Да?
- Точно. Ты не поверишь, но в последнее время никто не хочет быть поэтом. До чего измельчали смертные, то ли дело в прежние времена! Гомер, Шекспир! Данте и Петрарка! Приятно вспомнить. Ну, хватит пустой болтовни. Перейдем к делу.
Муза села за стол, вытащила из внутреннего кармана куртки блокнот и авторучку и приготовилась писать.
- Так, что ты конкретно хочешь?
- Ну… - пролепетала девочка. – Хочу быть поэтом…
- Это само собой. А конкретнее?
- Ну… э… публикации… поклонники… слава…
- Это все мишура. Финтифлюшки.
- Как это?
- Ты сначала определись, каким поэтом ты хочешь быть? Романтиком? Живи на всю катушку и умри молодым? Академиком? Кропотливый труд и признание интеллектуалов посмертно? Бунтарем? Лететь навстречу буре и пасть на острые скалы?
- Я… э… ну… - бормотала девочка, вцепившись в подоконник. – Я просто хочу быть ну… просто поэтом…
- Просто поэтов не бывает, дорогая моя! Так. Я вижу, ты не задумывалась о конкретных деталях. Это ничего. Можешь ни о чем не беспокоиться. Всю организацию я беру на себя. Я и не с таким материалом работала. И можешь мне поверить, если уж я берусь за дело, сбоев не будет. Не первое тысячелетие на службе. У меня и не такие становились поэтами…
Муза вырвала из своего блокнота листок и быстро настрочила какой-то текст, изобразив в конце замысловатую эмблему.
- Вот, - деловито сказала Муза, положив листок перед девочкой. – Типовой контракт. Здесь изложены все условия, взаимные обязательства сторон… Форс-мажор… ну, все в этом духе.
- А… что тут изображено? – спросила девочка, пытаясь разглядеть рисунок.
- Не обращай внимания. Это моя подпись. Сейчас тебе нужно подписаться вот тут и тут, и я немедленно примусь за работу. Мы, знаешь ли, трудимся без выходных!
- А можно мне… прочитать? – с опаской поинтересовалась девочка.
- Господи, ну, конечно! Мы же не мошенники какие.
- Но… я ничего не могу разобрать! – воскликнула девочка, вертя листок так и этак. – Какие-то закорючки…
- Это не закорючки, - спокойно сказала Муза. – Текст контракта написан на древнегреческом.
- Что?!
- А ты как думала? Ты же не хочешь, чтобы на Парнасе твой контракт признали недействительным из-за неподобающего оформления? На этом языке разговаривали боги! Никакой другой язык не признается при заключении подобных сделок.
- Но я же не знаю древнегреческого!
- Очень плохо для тебя, но меня это не должно волновать. Пробелы в образовании клиента – не моя забота. Мое дело – обеспечить превращение клиента в поэта.
- А как ты меня превратишь в поэта?
- Здесь все изложено.
- Но я же не понимаю! А ты не можешь мне перевести?
- Я – Муза, а не переводчик.
- Но как я могу подписывать, не зная, что?
- Расчетливая маленькая штучка, а? – ухмыльнулась Муза. – Не любишь рисковать? Хорошо. Мне так хочется поработать, что я готова пойти на уступки. Я могу оставить тебе этот текст на сутки, можешь поискать кого-нибудь, кто тебе переведет…
- Да где же мне найти переводчика с древнегреческого?! – в отчаянии вскричала девочка. – Да еще и за сутки…
- С ума сойти, да ты просто веревки из меня вьешь! – проворчала Муза. – Хорошо, я тебе просто обрисую в двух словах… Но ты уж, пожалуйста, никому об этом не говори… А то надо мной же смеяться будут! А я должна заботиться не только о своей деловой репутации, но и о нашем с сестрами имидже.
- Конечно, я буду молчать! – заверила девочка.
- Значит, так, - Муза присела на край стола и взялась за подбородок. – Тут говорится, что за потребный промежуток времени, но не превышающий период твоей жизни… глядя на тебя, я решила, что ты предпочтешь прижизненную славу… мы – в лице меня, конечно – обязуемся создать условия, в которых ты с гарантией станешь поэтом. Все предельно просто. Текст составлял сам Аполлон, так что никаких неясностей тут нет.
- Понятно! – с восторгом сказала девочка.
- Будешь подписывать?
- Да! – завопила девочка и потянулась за ручкой Музы.
- Эй, ты что делаешь? – строго спросила Муза, забирая ручку. – Это исключительно мой атрибут. Смертные не могут им пользоваться.
- Ладно, сейчас схожу за ручкой…
- За ручкой? Ты что, собираешься подписывать контракт дурацкой шариковой ручкой?
- Э… а как надо?
- Я действительно не понимаю, что происходит с этим миром! – сказала Муза. – Мы тут ведем речь о поэзии! Такие документы подписываются только кровью.
- Кх… как?... чем? – с ужасом пролепетала девочка. – Почему кровью…
- Ну мы же тут не шутки шутим! На кон ставится жизнь и смерть…
- Жизнь и смерть…
- Да что ты повторяешь, как попугай. Условия тут конкретно не обговорены – на мое усмотрение. Я пригляжусь, конечно, оценю фронт работ. Возможно, достаточно будет потерять работу, скатиться в нищету… но я, вообще-то, глядя на тебя, сомневаюсь. Весьма запущенный случай. Так что, скорее всего, понадобится ужасная и безвременная смерть родных и близких… Потеря любимого человека… Ты, кстати сказать, любишь кого-нибудь? Хотя о чем это я… Но ты даже не сомневайся в моих способностях. Я не пасую перед трудностями. Войны, эпидемии, революции, политические репрессии, религиозные гонения – в интересах клиента все, что угодно.
Девочка только смотрела на Музу, вытаращив глаза и не в силах ничего сказать.
- Может, тебе нужны рекомендации? – поинтересовалась Муза. – Так сказать, образцы моей работы. Наверно, нужно взять более-менее недавнее время. Тебе знакомы такие имена, как Гумилев? Васильев? Гарсиа Лорка?
- Но… их же расстреляли! – прошептала девочка.
- Марина Цветаева?
- Но она повесилась! И вообще… как я читала, она была не очень приятной личностью…
- При чем тут приятность личности? Она была поэтом.
- Но я не хочу, чтобы войны и революции!
- Высоцкий? Башлачев? В мирные времена работать, конечно, труднее, но если подойти с размахом…
- А… можно без этого? Я не хочу! Зачем все эти ужасы?
- Чтобы обнажить душу, естественно, - пожала плечами Муза. – Уж слишком глубоко она у вас зарыта!
- А может, может… - забормотала девочка, - может, я лучше буду… прозу писать?
- А в чем разница?
- Ну, что-нибудь такое… легкое… фантастику! Вот.
Муза сняла очки, и девочка увидела вместо глаз провалы с бездонной тьмой.
- Или ты пишешь по настоящему, или нет. Других вариантов не имеется. В общем, как я понимаю, ты не хочешь подписывать контракт.
- Ну да… я передумала! Я могу не подписывать? Ты не будешь меня заставлять?
- Нет, конечно, за кого ты меня принимаешь? Я всегда соблюдаю правила. Когда имеешь дело с поэзией, нельзя ловчить и мошенничать.
- Ну, просто у тебя такие глаза…
- Это время, - сказала Муза. – Я должна смотреть сквозь время, чтобы четко видеть материал. Ладно, если ты не подписываешь контракт, то я отправляюсь дальше. Некогда рассиживаться. Все труднее становится найти клиентов.
- А, ну да, понятно, хорошо, - бормотала девочка, закрывая за Музой дверь, и без сил хлопаясь на пол.

Муза вышла из подъезда и подняла воротник куртки под порывом ледяного ветра. Огляделась в поисках мотоцикла. Поблизости его не было.
- Так, - удовлетворенно сказала Муза. – По крайней мере, скатались не зря. Эта скотина, конечно, будет задирать нос… но тут уже ничего не поделаешь. И, в конце концов, разве я не выше мелочной зависти?
Муза пронзительно свистнула и продекламировала ясным, чистым голосом:
- Явись ко мне, Пегас!
Тут же в дальнем конце двора засветился огненный глаз, мотоцикл с ревом подлетел и остановился у крыльца. На мотоцикле сидел, выпучив глаза и едва удерживаясь за руль, подросток с засаленными волосами и острой рожицей.
- Угнал мой мотоцикл, дружок? – ласково спросила Муза, цепко ухватывая подростка за шиворот. – Наверно, и пил что-нибудь во время этой поездки?
Мотоцикл взревел мотором.
- Останавливались у пивного ларька? Ну, что же! Это явно параграф четвертый. Катался без спросу на Пегасе. Пил из Иппокрены. Сделка считается заключенной по факту. Не волнуйся, под моим присмотром из тебя выйдет толк! Начнем, пожалуй, с вызова сотрудников милиции. Задержан с поличным, и все такое. А пока мы их дожидаемся… Как ты относишься, ну, скажем, к рок-н-роллу? Или как вы сейчас это называете?