[john-dee]

UPD от 08.11.07. Рылся в старых записях и нарыл. Сижу, перебираю воспоминания. Хотел выкинуть, а потом подумал - пусть будет. Прошлое же не выкинешь, верно? Пусть и это висит.
Пы, как гриться, Сы. Если кто-то, рискнув прочитать сей бред, попытается ткнуть меня в морду Обоснуем - получит от меня сдачи. Я и так все знаю. Так шо даже не читайте - поднял я эту хрень для себя.

Очередная фантазия на тему реинкарнации двух братьев. На сей раз Французкая Революция. Хм-мммм... Написано раньше, но решил запостить сейчас. Чтобы не потерять.

Очередная фантазия на тему реинкарнации двух братьев. На сей раз Французкая Революция. Хм-мммм...

Революция безжалостна. К власти приходят выродки, отребье, считающее, что если они начнут жрать с золотых тарелок, блевать, опившись благородных вин и гадить в античные вазы, то тем самым сравняют себя с белой костью дворянства. А истребление представителей «голубой крови» придаст им истинный аристократизм, ибо сравнивать будет не с кем. Впрочем, есть и другие. Фанатики. Ангелы Революции. Эти борятся за Идею, не замечая жадных свиней вокруг. Не понимая, что на их место придут торгаши. Быдло. И, причем, придут уничтожив предварительно самих Ангелов...
Так размышлял высокий мужчина, стоявший у зарешеченного окна тюрьмы, глядя на заходящее солнце. Посеревшая, бывшая когда-то белой, батистовая рубашка, черные, тоже далеко не первой свежести брюки. И грязные черные волосы, спускавшиеся до пояса.
Лязгнула железная дверь. Он не повернул головы. Через мгновение на его сцепленных за спиной руках щелкнули наручники.
- Гражданин Генрих Анжуйский, следуйте за нами.
Мужчина надменно усмехнулся. «Гражданин Генрих Анжуйский». Они хоть понимают насколько забавно и нелепо это звучит? Он повернулся и вышел из камеры, сопровождаемый четырьмя охранниками – двое спереди, двое сзади. Смешно, так же его сопровождали пажи на королевских приемах.
Они шли по коридору и это было странным зрелищем. Словно это не солдаты конвоируют заключенного, а охрана препровождает особу королевской крови, дабы та не затруднилась опасностями пути. Впрочем, ведомый ими герцог Анжуйский, ведь действительно был особой королевской крови...
Они зашли в просторную комнату. Группа людей сидящих там невольно чуть не встала в едином порыве, когда из тьмы коридора ступил тот, ради кого они собрались. Не пошевелился лишь сидевший во главе стола рыжеволосый зеленоглазый молодой человек. Не смотря на юный возраст как то сразу было понятно, что он здесь главный. Не глядя на вошедшего он произнес:
- Гражданин Генрих Анжуйский, за контрреволюционные действия суд Конвента приговорил вас к смертной казни, которая состоится завтра на рассвете. Что вы можете сказать в свое оправдание?
Губы осужденного исказила издевательская ухмылка.
- Я не собираюсь оправдываться в чем-либо перед незаконным судом лавочников, возомнивших себя непонятно кем и пытающихся ломать высокопарную трагедию.
- Тогда назовите нам свое последнее желание. - Голос юноши звучал так же ровно.
- Я хочу вымыться и переодеться. Больше ничего.
- Хорошо. Имеете ли вы еще что-то, что хотели бы сказать нам?
- Нет.
- Уведите его.

... Рассвет. Вокруг помоста с гильотиной собралась волнующаяся толпа. На помост входит мужчина. Утренний резкий ветер играет в его длинных волосах. На попытки отрезать их перед казнью было сказано такое категоричное и надменное «нет», что охранник в ножницами отступился.
Все готово и вышедший вслед за приговоренным один из судей зачитывает длинное решение суда. И пока они его читает, мужчина неотрывно смотрит на юношу, стоящего около помоста. Он пытается поймать его взгляд, но это бесполезно – тот не смотрит на него. Наконец судья замолкает – приговор дочитан. Пора.
Мужчина резким движением разрывает на себе рубашку и отбрасывает ее в сторону. Рассвет играет золотыми лучами на белоснежной коже его великолепного торса. Он становится на колени и кладет голову в выемку гильотины. Потом забрасывает волосы вперед.
«Вот и все. – Мелькает мысль. Сейчас нож гильотины упадет и перерубит шею. Перерубит воспоминания о руках, которые с такой нежностью и отчаянием обнимали ее этой ночью...»
Он в последний раз вскидывает взгляд, раздается сухой звук падающего ножа и в последний миг его глаза встречаются с зеленым взглядом, полным страдания, губы смертника начинают неслышно произносить обожаемое имя, но закончить не успевают... мгновенная боль... и... темнота...
Палач поднял из корзины прекрасную голову, держа ее за густые и длинные черные волосы. Показал толпе и бросил обратно в корзину.
Зрелище закончилось, утреннее весенне солнце весело играло на камнях мостовой, день обещал быть прекрасным и люди начали медленно расходиться, с удовольствием обсуждая подробности казни. Но никто из них не знал, что сегодня, под ножом гильотины умерло два человека.