понедельник, 23 ноября 2009
23.11.2009 в 00:25
Пишет
Рыжий:
вбоквеллгрустно про Катце и Рауля писать не стал. написал грустное про Винсента.
читать дальше
Винсент утром специально спросил фурнитура, ночевал ли в доме господин Катце. Оказалось, что господин не ночевал.
- Ох Рауль… - Лар вздохнул и завернулся в халат. – Я надеюсь, ты знаешь, во что лезешь.
Его звали Никки. То есть, разумеется, Николас. Фамилию блонди никак не мог запомнить – она была длинной, с разными титулами и приставками, ужасно нелепая и громоздкая. Мальчишка. Избалованный, дерзкий, получающий все, что только мог захотеть. Никки получал все и всегда. Что хотел и кого хотел. Если не действовали его положение и титулы – он пользовался деньгами, а если и деньги не помогали – пускал в ход свое безумное обаяние. Дерзкий, непослушный, непоседливый мальчишка. Ему было двадцать, но Лару он казался ребенком, ведь в Федерации дети взрослеют очень поздно. Ехидный и невыносимый, он преследовал блонди на приемах, не боясь ничего – ни шепота толпы, ни собственного отца. Он просто не понимал, что получить Лара практически невозможно. А Винсент… потворствовал несносному мальчишке. Вообразил себе, что у него это недолго, позволил себе поиграть.
А оказалось – серьезно. У обоих. До смерти серьезно.
Блонди боялся. Он знал, что в нарушении правил есть свои правила. Нельзя эпатировать публику, выставлять увлечения напоказ – и все сойдет с рук. Сколько элитников скрывали шашни между собой! Если бы все они отправлялись на коррекцию – в Эос непрерывно кто-то бы лежал в медицинском отсеке, а Рауль не спал и не ел.
Но Никки был не такой. Яркий, наглый, он не понимал, чего делать не стоит. Винсент худо-бедно уговорил его не распространяться о своем увлечении, но вот отца мальчика уговорить не удалось. Филипп д’Эрбле, видный дипломат и политический деятель не мог стерпеть, что его родной сын, как он выразился, служит постельной игрушкой. Хоть он и был представителем дипкорпуса, но к Амои не питал никаких теплых чувств. Блонди в его глазах были живыми роботами с извращенными фантазиями и порочными стремлениями. Он поднял дикий скандал, эхо которого, наконец, докатилось и до Эос. Узнала Юпитер, узнали все. Винсент приложил чудовищные усилия, что бы только спасти Никки. Решение Юпитер было, как всегда, категоричным: объект нетипичной реакции подлежит удалению, заблудший же сын – коррекции. Лар умолил Ясона закрыть глаза на то, что юноша улетит с Амои вместе с отцом, которого лишили всех прав и должностей. Минк согласился. Коррекция, по настоянию Рауля, была самой щадящей. Винсент попросил памяти. Он хотел помнить Никки. Хотя бы помнить. И Эм, настоящий друг, помог. Заставил вспомнить, хотя мог бы оставить все, как есть. Было больно, но Винсент не жаловался – Рауль предупреждал его в самом начале. Потом, разглядев огонек в глазах друга, сказал: «Был бы на твоем месте Ясон – я бы не отступился. Но ты не шутишь. Решай сам».
Через год до Винсента с опозданием дошли новости – Никки сбежал, не вынеся упреков отца и издевок высшего света. Нанял пиратский корабль, собрался на Амои…и был расстрелян вместе с пиратами на подступах.
И все.
Лар потом спрашивал Эмма, почему так? Ведь Винсент предлагал Филиппу любые условия, только бы мальчик виделся с ним. Любые. Говорил, что Никки не переубедить и будет только хуже… д’Эрбле умный человек, он должен был понять. Рауль объяснил, что это феномен родительской любви – часто родитель считает ребенка своей собственностью и желает видеть в нем то, что хотел бы сделать сам. Живет его жизнью. Винсент никогда не имел детей, да и родителей у него не было, так что он не понимал – как можно было погубить человека из-за того, что тот не соответствовал ожиданиям?
Направление на утилизацию Лара уже было готово, но тут пришел Ясон, тряхнул, прочистил мозги и предложил вариант – Винсент справится с системным вирусом, очень опасным. И Юпитер будет убеждена в его целесообразности.
Почему Винсент согласился, он и сам не знал. Наверное, потому что самоубийство не было заложено в программу блонди.
А Рауль теперь…
Лар еще раз вздохнул.
«Решай сам»… URL записи
@темы:
АнК