Но вот думаю - не зря начинающим авторам так часто советуют... читать больше. Просто читать, то, что называется "классической литературой". (Я и сам это настоятельно рекомендую). "Классическая литература" на то и "классическая", что выдержала проверку временем и не одним поколением читателей. После того, как человек набирает определенную базу знаний у него уже не возникает примитивно-глупых вопросов почему использовать в качестве определений героев слова "блондин-брюнет" - безвкусно, что различные "вычурные", как кажется автору, образы, для определения половичка под ногами - в 99% из 100 неуместное загромождение текста и что если на стене висит ружье оно должно выстрелить иначе забивать этой деталью интерьера голову читателям - пустая трата времени и сил того же читателя Разумеется, это если автор не пишет для себя, но тогда и не надо выкладывать дурной текст в общий доступ на те ресурсы, предназначенный именно для того, чтобы туда ходили люди и читали.
Определенная база знаний - сама по себе бета. Пусть даже стилистическая. Любой художник из известных всему миру кубистов, футуристов, импрессионистов, сюрреалистов и прочих -истов, прежде всего начинал с классической школы, овладевая ее техникой и навыками, а потом уже пробовал свои силы в своем собственном направлении. Исключения есть, но они редки и только подтверждают правило. Великий Микеланджело, осознавая всю статичность и недостоверность движений и анатомии своих скульптур, посещал морг и вскрывал трупы, изучая анатомию (а ведь если бы его поймали - казнили не раздумывая). То же самое и в литературе. Техническая база есть везде и знать ее необходимо. Да, и великие допускали ошибки, они ведь тоже люди, но от того, что это сделал общепризнанный мастер, ошибка не перестает быть ошибкой. Другое дело, что ее можно простить за все остальное. Ярким примером для меня всегда служило стихотворение Бальмонта "Лебедь".

Это плачет лебедь умирающий,
Он с своим прошедшим говорит...
***
Оттого он пел в предсмертный час,
Что пред смертью, вечной, примиряющей...

Ну режет слух, режет. Особенно, во время декламации. Но само стихотворение настолько прекрасно, что можно, в общем-то, наплевать на эти погрешности.

ЛЕБЕДЬ
читать дальшеЗаводь спит. Молчит вода зеркальная.
Только там, где дремлют камыши,
Чья-то песня слышится, печальная,
Как последний вздох души.

Это плачет лебедь умирающий,
Он с своим прошедшим говорит,
А на небе вечер догорающий
И горит и не горит.

Отчего так грустны эти жалобы?
Отчего так бьется эта грудь?
В этот миг душа его желала бы
Невозвратное вернуть.

Все, чем жил с тревогой, с наслаждением,
Все, на что надеялась любовь,
Проскользнуло быстрым сновидением,
Никогда не вспыхнет вновь.

Все, на чем печать непоправимого,
Белый лебедь в этой песне слил,
Точно он у озера родимого
О прощении молил.

И когда блеснули звезды дальние,
И когда туман вставал в глуши,
Лебедь пел все тише, все печальнее,
И шептались камыши.

Не живой он пел, а умирающий,
Оттого он пел в предсмертный час,
Что пред смертью, вечной, примиряющей,
Видел правду в первый раз.

Ну так то Бальмонт. А когда пишет "не Лермонтов, не Пушкин, а простой поэт Кукушкин" и все его стихотворение из таких вот ляпов, но не уравновешивается содержанием или просто красотой стиля... смысл в этом стихе? То есть для читателя. А проза - не поэзия, все-таки чуть легче писать.
К тому же, чем больше человек читает, тем больше у него начинает работать образное мышление, нарабатывается база сюжетных ходов и он уже не изобретает велосипед. Не говоря уж о том, что снижается количество грамматических ошибок.
Но почему-то чем юнее и необразованней автор, с тем большим пылом он встречает в штыки все предложения подобного толка, даже если они были высказанны в мягчайшей и либеральнейшей форме. Вероятно, ему кажется, что его обзывают необразованным дураком (кстати каждый видит в советах тот упрек, который он сам подсознательно готов себе предъявить) и пытается топорщить мягкие и редкие колючки. Чем примитивней и необразованней автор, тем эти колючки мягче и реже. Мастодонты позлее, видя это, смеясь и подтрунивая над слепеньким ежиком, сваливают, а те, кто добрее и альтруистичнее, огорченно разводят руками, понимая, что все их усилия и доброжелательность сливаются в бочку Данаид.
Автор же льет слезы над своей нетленкой и чувствует себя непризнанным гением. Вместо того, чтобы сесть и чуть-чуть почитать.